- В тёплый пасмурный день Токтобек Бердибеков, 72-летний мужчина с белой бородой, сидит на тапчане, попивая зелёный чай из пиалы и глядя на сотни яблонь и вишен в его саду. Пока младшие внуки играют, он с гордостью показывает журналистам свои владения.
Дом Бердибекова находится за пределами 500-метрового периметра безопасности, окружающего одно из крупнейших мест захоронения урановых отходов в Центральной Азии.
- Город Майли-Суу когда-то был центром добычи и переработки урана, а после закрытия шахт в 1968 году радиоактивные отходы были засыпаны землёй в т.н. хвостохранилищах. Со временем некоторые из них пришли в аварийное состояние, и теперь представляют собой серьёзную угрозу для окружающей среды и здоровья людей.
В течение последних десятилетий Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан пытались очистить заброшенные урановые рудники как самостоятельно, так и с помощью международных экспертов.
- Некоторые из этих работ возглавляет Росатом, другие, в том числе в Майли-Суу, финансируются ЕБРР.
- Работы по защите хвостохранилищ Майли-Суу были почти завершены, когда инженеры немецкого субподрядчика G.E.O.S. обнаружили, что дамбы, предотвращающие утечку отходов из двух хвостохранилищ в реку, нестабильны.
- Опасность заключается в том, что при землетрясении выше 5 баллов или сильном оползне дамбы хвостохранилищ могут разрушиться, и миллионы кубических метров радиоактивных отходов попадут с потоком реки в Ферганскую долину.
Радиоактивное загрязнение почвы и воды может привести к масштабной экологической катастрофе – отравлению сельскохозяйственных угодий в одном из самых плодородных регионов Центральной Азии, где проживают миллионы людей.
- Отравление Ферганской долины, которая не только является самым густонаселённым районом Центральной Азии, но и крупным производителем фруктов и овощей, пшеницы, хлопка и шёлка-сырца, вызвало бы экономические и социальные потрясения во всем регионе, потенциально затронув даже Россию.
Большинство местных жителей относятся к угрозе разрушения плотин безразлично: Их больше волнует, как заработать на жизнь.
- Сегодня яблоки и вишни из сада Токтобека продаются в России, принося семье из 12 человек стабильный доход, но вопрос о том, не заражен ли его урожай, похоже, не приходит мужчине в голову.
«Если мои фрукты проходят все российские проверки, то, конечно, их можно есть!» – заверяет он журналистов.
Расположенный в 8 км от хвостохранилищ город Майли-Суу с населением 26 000 человек почти не сохранил следов своего уранодобывающего прошлого.
- Центр с его широкими улицами имеет больше общего с курортным городком. На оживлённом торговом проспекте дети после школы выстраиваются в очередь у киоска с молочными коктейлями, подростки на мопедах проносятся мимо шумного парка аттракционов. У входа в медицинский колледж сторож аккуратно наносит золотую краску на бюст Ленина, смотрящий на улицу его имени.
- 72-летняя заместитель директора колледжа Анна Травкина ведёт здесь занятия по истории и экологии района, а также руководит местным музеем. В возрасте 6 лет она своими глазами наблюдала последствия оползня, который привёл к разрушению хвостохранилища и выбросил в реку 600 000 кубометров радиоактивных отходов.
В детстве мы играли на урановых отходах, представляете?
Тем не менее женщина говорит: «Послушайте, я всё ещё жива, и у нас в городе есть 85-летние старики, которые прекрасно себя чувствуют, но этот жёлтый кек определённо убил моего дядю. Он умер молодым, не дожив до 60».
- Рахманбек Тойчуев, 79-летний директор Института медицинских проблем в Оше, также считает, что длительное воздействие радиации в этом районе могло нанести ущерб здоровью местных жителей. С 2004 года он проводит исследования радиационного воздействия в долине, ходит по домам и записывает жалобы местных жителей.
«У нас есть более 1000 подтверждённых случаев врождённых заболеваний щитовидной железы, тифа и выкидышей», – говорит он.
Текущий уровень радиации в Майли-Суу лежит в пределах допустимой нормы.
- Абдлла Акматов вернулся в Кыргызстан после нескольких лет за границей и теперь работает на заводе по производству лампочек – крупнейшем работодателе города Сары-Би. Они с женой зарабатывают от 28 000 до 40 000 сомов (315-450 долларов) в месяц каждый, что является хорошей зарплатой по местным меркам.
«У всех членов моей семьи хорошее здоровье, но я считаю, что уран определённо оказывает негативное влияние, – говорит он, – Мой друг живёт в доме, построенном из кирпича, взятого с места разрушенного уранового производства, и у его семьи есть серьёзные проблемы».
- Несмотря на это, Акматов, как и многие другие, по-прежнему настороженно относится к продолжающимся усилиям по привлечению финансирования, помня о том, насколько халатно проводились все предыдущие работы.
«Грязные самосвалы мчались вверх и вниз, а водители останавливались, чтобы попить газировки в сельском магазине, разбрасывая повсюду урановую пыль. Не было никакого надзора».
Для предотвращения катастрофы предлагаются различные варианты, включая перенос радиоактивных отходов в более безопасное место, однако, реализация таких проектов потребует огромных финансовых затрат и сложных технических решений.
- Для молодого поколения угроза урановых отходов абстрактна. К тому же, здесь верят в теории заговора. Всё, что связано с большими суммами денег, заставляет предполагать, что замешана коррупция.
Многие считают, что правительство Кыргызстана и иностранные агентства преувеличивают угрозу экологической катастрофы, чтобы госслужащие и консультанты могли набить свои карманы деньгами ЕС.
- Местные жители тем временем не теряют оптимизма и предпочитают сосредоточиться на положительных сторонах жизни в Майли-Суу.