Прошедшие 20 лет были крайне благоприятны для экономики ФРГ.
Чудо занятости (Jobwunder) достигло своего расцвета. В результате трудовых реформ, проведенных канцлером Шрёдером в сочетании с китайским спросом на промышленные товары из Германии было создано 7 млн. рабочих мест, а ВВП выросло за этот период на 24% по сравнению с 22% в Великобритании и 18% во Франции.
Социальная модель Германии, построенная на тесных отношениях между профсоюзами и работодателями, вызывала восхищение экономистов, которые издавали книги с такими названиями, как «Почему немцы делают это лучше».
2020-е будут совсем другими, и не только потому, что национальной футбольной команде уже не повторить успех на ЧМ 2006 года.
Экономическая модель Германии больше не выглядит способной обеспечить тот рост и связанные с ним общественные блага, на которые люди привыкли рассчитывать.
По прогнозам Международного валютного фонда, Германия будет единственной страной G7, экономика которой сократится в этом году.
Страна чувствует себя некомфортно, не в последнюю очередь, из-за затяжного военного конфликта в Восточной Европе и связанных с ним последствий, а также из-за замедления темпов роста китайской экономики и напряжённой гонки микрочипов.
Экономика Германии подвержена тройному удару
- Процентные ставки повышаются.
Это начинает негативно сказываться на инвестициях в бизнес. Однако Германия, традиционно, менее чувствительна к повышению ставок, чем большинство других развитых стран.
Гораздо более сложными для неё являются изменения, вызванные внешними факторами.
- Германия больше, чем любая другая крупная европейская экономика, зависит от Китая.
Медленное восстановление азиатского гиганта после COVID-19 оказывается болезненным.
- Цены на энергоносители растут.
Прошлогодний шок цен на газ всё ещё дает о себе знать, и газовые фьючерсы указывают на то, что в ближайшие годы цены останутся примерно вдвое выше, чем до пандемии.
Энергоёмкое промышленное производство Германии до сих пор не восстановилось, и население страны сейчас испытывают трудности: реальная заработная плата упала до уровня 2015 года.
Правительство, похоже, плохо подготовлено к решению этих проблем.
Крайне правая популистская партия «Альтернатива для Германии» (Alternative für Deutschland), которую многие считают главной угрозой немецкой демократии, впервые набрала 20% голосов в Бундестаге.
Лидеры коалиционного правительства, между тем, размышляют над тем, как реагировать на вышеперечисленные вызовы.
Зелёные (Die Grünen) хотят потратить €30 млрд. (0.7% от ВВП) на субсидирование электроэнергии для промышленных нужд и финансирование социального жилья. Либералы (FDP), в свою очередь, предлагают понизить налоги и стимулировать частный бизнес к инвестициям. Оба плана приведут к увеличению бюджетного дефицита.
Какие бы меры ни были приняты, проблемы Германии, похоже, сохранятся надолго.
Индекс деловой активности менеджеров по закупкам (IFO) на самом низком уровне с прошлого года, а значит руководители немецких предприятий смотрят в будущее с пессимизмом. Не без оснований.
Если верить прогнозу, за период с 2019 по 2028 год экономика страны покажет всего лишь 8-процентный рост. За тот же период ВВП Нидерландов вырастет на 15%, а ВВП США на 17%.
Основная сложность связана с геополитикой
В рамках торговой войны между США и Китаем европейские страны стремятся перестроить цепочки поставок, чтобы меньше зависеть от незападных поставщиков.
Такой мировой порядок сулит Германии определённое преимущество: компании, стремящиеся ограничить зависимость от Китая, могут заинтересоваться открытием производства в ФРГ.
К примеру, Tesla уже построила завод в пригороде Берлина и планирует расширить производство, а компания Intel планирует открыть в Магдебурге центр по производству микросхем. Также тайваньская компания Tsmc объявила о своих планах строительства фабрики в Дрездене.
Обратная сторона в том, что эти инвестиции обходятся немецким налогоплательщикам очень дорого.
Около €10 млрд. в виде субсидий от правительства Германии получит Intel, еще €5 млрд. выделят для Tsmc.
В то же время, учитывая текущую зависимость от глобальных цепочек поставок, нельзя отрицать тот факт, что сокращение торговых связей со странами дальнего зарубежья, такими как Россия и Китай, нанесёт экономике ФРГ значительный ущерб.
Согласно исследованию МВФ, Германия пострадает от перестройки цепочки поставок больше, чем любая другая страна ОЭСР.
Появляющиеся китайские конкуренты также представляют значительную угрозу, не в последнюю очередь для автопроизводителей.
Китайские автопроизводители сделали ставку на электромобили в расчёте на растущий спрос. В прошлом году Китай продал за рубеж 2.7 млн. новых автомобилей, многие из которых были выпущены под марками западных автопроизводителей (по сравнению с менее чем 400 тыс. в 2015). Около 40% из них были электрическими или гибридными.
Даже немецкий сервис по прокату автомобилей Sixt недавно заказала 100 тыс. автомобилей у китайского автопроизводителя Byd.
А вот знаменитые немецкие концерны BMW, Mercedes, Porsche и Volkswagen рискуют остаться позади по мере перехода потребителей на электромобили.
Совокупная рыночная капитализация этих четырёх компаний в настоящее время составляет менее половины рыночной капитализации Tesla.
Переход к нулевым выбросам всё дальше
Из первопроходца в сфере возобновляемой энергетики Германия вдруг превратилась в аутсайдера по выбросам CO2. Её ежегодный углеродный след примерно на 50% выше, чем у Франции, Италии и Испании.
Будучи одной из самых энергоэффективных стран Европы, Германия всё же потребляет огромное количество энергии благодаря своей крупной промышленной базе. Чтобы сделать эту энергию более зелёной, придётся идти на неудобные компромиссы.
Первоначальный план по отказу от атомной энергетики, разработанный в далёкие 2010-е, предполагал переход на возобновляемые источники и дешёвый российский газ, однако теперь ни то, ни другое не представляется возможным.
Производство необходимой зелёной энергии – сложная и дорогостоящая задача.
Для достижения официальной цели в 80% возобновляемой электроэнергии к 2030 необходимо строить от четырех до шести береговых ветряных электростанций в день, что крайне маловероятно из-за сопротивления местного населения, отсутствия сетевых подключений и множества бюрократических ограничений.
Пока ветряные мельницы не построены, энергетический кризис обостряется, а бизнес сталкиваются с неопределённостью.
Немецкие химические концерны, в том числе Basf, уже закрыли свои предприятия в Германии. Их примеру могут последовать и другие энергоёмкие предприятия, например производители стекла, керамики и бумаги.
Недавно правительство согласилось выплатить 2 млрд. субсидий крупнейшему немецкому металлургу ThyssenKrupp, чтобы компания сохранила свои сталелитейные заводы в Германии и сделать их более экологичными.
Население неуклонно стареет
В будущем не только промышленная база Германии будет менее энергичной, но и её трудоспособное население, которое сейчас составляет 64%.
При этом средний возраст в Германии составляет 45 лет, тогда как в США, например 39.
Поскольку после Второй Мировой бэби-бум в стране затянулся из-за разрухи и голода, в настоящее время в стране огромное количество работников находятся на грани выхода на пенсию.
По мере того как бумеры будут покидать свои рабочие места, их будет всё труднее заменить.
Работа на полный рабочий день для родителей противоречит традиционной для Германии модели семьи, а в школах и детских садах не хватает мест.
Когда-то подобные проблемы можно было бы решить за счёт привлечения работников из Восточной Европы, но сейчас многие из них переживают бурный рост.
В этом году пришлось обновить трудовое право с целью привлечения большего числа работников из-за пределов ЕС, а министр труда Германии даже посетил Бразилию в рамках кампании по привлечению работников в сферы обслуживания и здравоохранения.
Преодоление вышеперечисленных проблем потребует умения пользоваться цифровыми технологиями и высокой квалификации. К сожалению, существующие институты власти Германии ничем из этого не обладают.
Факс или E-mail?
Возьмём дигитализацию. Если верить статистике, среди европейцев только болгары, румыны и итальянцы пользуются цифровыми государственными услугами реже, чем немцы.
«О каком искусственном интеллекте мы говорим, – вздыхает Анн Катрин Ридель, возглавляющая группу Next по оцифровке государственных структур, – Он ведь не адаптирован для факса».
Согласно плану, принятому в 2017 году, 575 государственных услуг уже должны были быть доступны в цифровом виде. В итоге их оказалось всего 128.
В настоящее время необходимо более 120 дней на получение новой компанией разрешения начать свою деятельность, в то время как в Италии или Греции, известных своей медлительностью, этот срок составляет менее 40.
Разрешения на строительство выдаются вдвое дольше, чем в среднем по странам ОЭСР.
Клинические испытания настолько сложны, что био-техи создают исследовательские центры за рубежом.
И дело тут далеко не в недостатке средств, а в характере самого управления.
Бюрократия становится значимой проблемой, когда компании должны адаптироваться к быстро меняющейся мировой экономике и климатическому кризису.
Олаф Шольц, канцлер социал-демократ, пока не проявляет интереса к глубинным реформам. В большей степени он заинтересован фискальной политикой.